What time is it? - It's Spacetime!
Море похоже на сизую громадину, оно дышит, пульсирует, шевелится пенными волнами. Оно смотрит на нас миллиардом гальковых глаз, дышит на нас солеными брызгами, подмигивает нам бликами солнца на воде. Море - величественно, страшно и опасно. Его нельзя любить, им можно восхищаться. Его нельзя бояться, от него замирает дыхание. Его нельзя забыть, оно шепчет в уши. Оно - совершенно, как и вся природа.

Это семь дней, и их слишком мало, невероятно мало, но весьма достаточно. Это семь дней, мы едем с пересадками, через Хмельницкий, затем до вокзала в Симферополе, на автобусе до Алушты (о, как мы искали этот автобус!), на троллейбусе номер 52 и 4 км пешком. Мы всегда найдем место для подвига, место и время, а еще детей в поезде и, конечно, камни под чемоданы. Мы загораем в дороге куда больше, чем на пляже, хотя я обмазана кремом +30 (это ничего не дает, если ты светловолосая бледная немочь, которой открытые пространства категорически противопоказаны), а Штир не обмазан ничем (это дурно, даже если ты темноволосая и смуглая от природы, потому что 4 км - это 4 км, а солнце палит вовсю); мы стираем ноги, хотя я напяливаю чужие "вьетнамки" (когда "вьетнамки" чужие, это не дело, да), а Штир сверкает ярко-розовыми балетками (или то были уже кеды? не важно, все равно 4 км - это 4 км, а еще пешком); мы добираемся до санатория "Утес", когда уже позже обеда и нету сил, но нас селят неожиданно совсем не в тот номер, что мы заказали, а куда лучше, и мы, быстро распаковав вещи и посетив душ, сбегаем на пляж и ужин, в замок, парк, гулять на мыс.

///
Там чудесно. Подвиги, они зовут, мы подрываемся утром ранним, пьем чай на балконе под пение ранних птиц, бегаем по парку вместо с белой собакой и загоревшим мужиком, делаем зарядку, ходим дышать солями, завтракаем едва ли не первыми и лежим на пяже до самого обеда, сидим на пирсе, рисуем в трэвел бук (кто рисует, а кто марает бумагу своими фломастерами >__<
, ездим в пещеры (о, пещеры!), после ужина бродим к морю, Штир забирается на мыс, чтобы фоткать, я сижу внизу, на теплых камнях, ловлю в кадр чайку, собираю клевер и смотрю на Аю-Даг. Не верю ни в какие там легенды, это добрый мишка, мишка упал и пьет воду, по утрам утопает в дымке, по вечерам отражает солнце, зеленеет днем, коричневеет к ночи. Мишка - он и есть.
///

Везде пахнет хвоей. Везде шишки - зеленые и пухлые, светло-коричневые и маленькие, темно-коричневые и огромные, колючие, мягкие, круглые, овальные, шишки всех форм и размеров, шишки, шишки, шишки! Деревья, кусты, цветы - здесь можно в любом месте сесть и рисовать, можно в любом месте закрыть глаза и дышать природой. Птицы совсем не пуганные, скачут по берегу бассейна, давая рассмотреть себя во всей красе.

///
Везде шумит море. Море внизу, в двух шагах. Скрипит под ногами галька, шепчут мелкие волны. Только в последний день море устраивает бурю. Грохочет, катится пенными валами. Нас пускают с предостережением - спасение не гарантируется! - но я и не собираюсь в него лезть. Просто слушаю, а оно рычит. Я прощаюсь - надеюсь, ненадолго, оно фыркает - мне совсем не хочется с ним расставаться.

///
В горах все иначе. Горы - место заповедника, но олень к нам так и не выходит. Вылетает орел - прямо над нами, чуть-чуть, и задел бы, кажется, крыльями. Земля серо-желтая, полотно травы испрещается камушками. Кружится голова: небо слишком близко, ложится на плечи, чувстувешь себя Атлантом. Мир слишком далеко - кажется, в другом измерении, там, "вне_гор", там, где все по-другому. В горах дыже дышать непривычно - легкие разрывает от воздуха, такого непривычного, не такого, как внизу. Дыри в горах, ведущие в пещеры - это именно дыры, сквозные, кажется на первый взгляд, срывы, и тяжело поверить, что где-то там, в каких-то ста метрах, есть искусственный вход, где будут ступеньки, экскурсоводы и билеты, люди, лампы, музыка в галереях - все то, что так мало, невероятно мало подходит этим горам!
///
Берем на прокат курточки - в пещерах всего +5! - и спускаемся туда, куда человеку, должно быть, весьма поучительно сходить. Нам что-то говорят о сталактитах, сталагмитах и сталагнатах, мы достаем фотоаппараты, чинно держимся за перила и послушно не трогаем камни. Мы дрожим, теплые курточки не спасают, мы держимся за холодные мокрые поручни, идем по мокрым ступеням, и все время, постоянно забываем дышать. Нам сложно поверить, что пещера высотой в семиэтажный дом, но мы как-то верим, нам страшно заглядывать в черные провалы, нро мы все же заглядываем. Мы стоим под сталактитом, которому больше миллиона лет, и стараемся не шуметь. Грешно шуметь в присутствии такого исполина. Грешно и стыдно - как малые дети, право же.
Меня поражают пещеры. Мне кажется, что мы ходим туда, где нас не должно быть, мне кажется, мы смотрим на то, на что нельзя смотреть - но я не могу остановиться. Это что-то большее, чем мы, и нам полезно бывает видеть его - что-то неизмеримо, невероятно большее, чем мы. Что-то, что было здесь за миллиаррды лет до нас. Что-то, что, мне хотелось бы надеяться, будет здесь через миллиарды лет после нас.
Мы слишком торопимся. Люди вообще слишком торопятся, и тут, стоя напротив того, что росло так медленно и так долго, мы чувствуем это острее всего. Здесь капля падает раз в два часа. Здесь сталактит и сталагмит не могут соединиться уже сотни лет, хотя между ними расстояние меньше сантиметра. Здесь русло подземной реки вонзается в землю, и черный разрыв в земле больше, чем наши дома - он смотрит тьмой, и мы, стоящие напротив него, не понимаем ничего. Мы даже не понимаем, какие мы мелкие. Какие мы мотыльки, бабочки-однодневки по сравнению с тем, что вокруг нас. Но мы инстинктивно притихаем. Вообще мы ведем себя тихо. Тут дело даже не в правилах - просто тут иначе нельзя.
///


Это семь дней, и их слишком мало, невероятно мало, но весьма достаточно. Это семь дней, мы едем с пересадками, через Хмельницкий, затем до вокзала в Симферополе, на автобусе до Алушты (о, как мы искали этот автобус!), на троллейбусе номер 52 и 4 км пешком. Мы всегда найдем место для подвига, место и время, а еще детей в поезде и, конечно, камни под чемоданы. Мы загораем в дороге куда больше, чем на пляже, хотя я обмазана кремом +30 (это ничего не дает, если ты светловолосая бледная немочь, которой открытые пространства категорически противопоказаны), а Штир не обмазан ничем (это дурно, даже если ты темноволосая и смуглая от природы, потому что 4 км - это 4 км, а солнце палит вовсю); мы стираем ноги, хотя я напяливаю чужие "вьетнамки" (когда "вьетнамки" чужие, это не дело, да), а Штир сверкает ярко-розовыми балетками (

///
Там чудесно. Подвиги, они зовут, мы подрываемся утром ранним, пьем чай на балконе под пение ранних птиц, бегаем по парку вместо с белой собакой и загоревшим мужиком, делаем зарядку, ходим дышать солями, завтракаем едва ли не первыми и лежим на пяже до самого обеда, сидим на пирсе, рисуем в трэвел бук (кто рисует, а кто марает бумагу своими фломастерами >__<

///

Везде пахнет хвоей. Везде шишки - зеленые и пухлые, светло-коричневые и маленькие, темно-коричневые и огромные, колючие, мягкие, круглые, овальные, шишки всех форм и размеров, шишки, шишки, шишки! Деревья, кусты, цветы - здесь можно в любом месте сесть и рисовать, можно в любом месте закрыть глаза и дышать природой. Птицы совсем не пуганные, скачут по берегу бассейна, давая рассмотреть себя во всей красе.

///
Везде шумит море. Море внизу, в двух шагах. Скрипит под ногами галька, шепчут мелкие волны. Только в последний день море устраивает бурю. Грохочет, катится пенными валами. Нас пускают с предостережением - спасение не гарантируется! - но я и не собираюсь в него лезть. Просто слушаю, а оно рычит. Я прощаюсь - надеюсь, ненадолго, оно фыркает - мне совсем не хочется с ним расставаться.

///
В горах все иначе. Горы - место заповедника, но олень к нам так и не выходит. Вылетает орел - прямо над нами, чуть-чуть, и задел бы, кажется, крыльями. Земля серо-желтая, полотно травы испрещается камушками. Кружится голова: небо слишком близко, ложится на плечи, чувстувешь себя Атлантом. Мир слишком далеко - кажется, в другом измерении, там, "вне_гор", там, где все по-другому. В горах дыже дышать непривычно - легкие разрывает от воздуха, такого непривычного, не такого, как внизу. Дыри в горах, ведущие в пещеры - это именно дыры, сквозные, кажется на первый взгляд, срывы, и тяжело поверить, что где-то там, в каких-то ста метрах, есть искусственный вход, где будут ступеньки, экскурсоводы и билеты, люди, лампы, музыка в галереях - все то, что так мало, невероятно мало подходит этим горам!
///
Берем на прокат курточки - в пещерах всего +5! - и спускаемся туда, куда человеку, должно быть, весьма поучительно сходить. Нам что-то говорят о сталактитах, сталагмитах и сталагнатах, мы достаем фотоаппараты, чинно держимся за перила и послушно не трогаем камни. Мы дрожим, теплые курточки не спасают, мы держимся за холодные мокрые поручни, идем по мокрым ступеням, и все время, постоянно забываем дышать. Нам сложно поверить, что пещера высотой в семиэтажный дом, но мы как-то верим, нам страшно заглядывать в черные провалы, нро мы все же заглядываем. Мы стоим под сталактитом, которому больше миллиона лет, и стараемся не шуметь. Грешно шуметь в присутствии такого исполина. Грешно и стыдно - как малые дети, право же.
Меня поражают пещеры. Мне кажется, что мы ходим туда, где нас не должно быть, мне кажется, мы смотрим на то, на что нельзя смотреть - но я не могу остановиться. Это что-то большее, чем мы, и нам полезно бывает видеть его - что-то неизмеримо, невероятно большее, чем мы. Что-то, что было здесь за миллиаррды лет до нас. Что-то, что, мне хотелось бы надеяться, будет здесь через миллиарды лет после нас.
Мы слишком торопимся. Люди вообще слишком торопятся, и тут, стоя напротив того, что росло так медленно и так долго, мы чувствуем это острее всего. Здесь капля падает раз в два часа. Здесь сталактит и сталагмит не могут соединиться уже сотни лет, хотя между ними расстояние меньше сантиметра. Здесь русло подземной реки вонзается в землю, и черный разрыв в земле больше, чем наши дома - он смотрит тьмой, и мы, стоящие напротив него, не понимаем ничего. Мы даже не понимаем, какие мы мелкие. Какие мы мотыльки, бабочки-однодневки по сравнению с тем, что вокруг нас. Но мы инстинктивно притихаем. Вообще мы ведем себя тихо. Тут дело даже не в правилах - просто тут иначе нельзя.
///

хотя хвойный лес под боком, я почти что в нем живу.
но отпуск...аааа, как я мечтаю об отпуске!!!
KsiFactory, приезжай, тебе давно пора наведаться в нашу страну :3
хотя хвойный лес под боком, я почти что в нем живу.
завидую! мы сейчас в таком районе живем, что там не то что хвойных, деревьев вообще мало Т...Т
но отпуск...аааа, как я мечтаю об отпуске!!!
ой, ну желаю тебе его скоро!
душимозгада, там очень-очень здорово. очень жаль, что тебе так далеко ехать до моря((
как жаль((( это точно, но, может, получится где-то еще отдохнуть.
но любой отдых от работы, даже если без Крыма - уже хорошо :3